Сообщения

Сообщения за февраля 13, 2011

(с) да что у меня, нормально все...

Да что у меня, нормально все, так, условно. Болею уже, наверно, недели две. Мы вроде и говорим с тобой, а дословно Известно все, как эпиграф к пустой главе. Не видимся совершенно, а чувство, словно Ношу тебя, как заложника, в голове. Пора, мое солнце, слишком уж много разниц Растрескалось – и Бог ведает, почему. И новое время ломится в дом и дразнит И хочет начаться, тычется носом в тьму. Как будто к тебе приходит нежданный праздник, А ты разучилась радоваться ему. Пора, мое солнце, глупо теперь прощаться, Когда уже все сказали, и только стон. Сто лет с тобой не могли никак натрещаться, И голос чужой гудел как далекий фон, И вот наконец нам некуда возвращаться, И можно спокойно выключить телефон. И что-то внутри так тянется неприятно – Страховочная веревка или плацента, И резать уже бы, рвать бы – давай-ка, ладно, Наелись сцен-то, А дорого? – Мне бесплатно, Тебе три цента. Пора, мое солнце, - вон уже дует губки Подружка твоя и пялится за окно. Как нищие вс

(с) Полозкова

Усталая серость разлита по свежим холстам. Я верила в солнце, гулявшее по небу гордо, Но город пронизан дыханьем сурового норда, И, кажется, осень крадется за мной по пятам. Я знаю, что будет - сценарий твержу наизусть. Я помню эмоции всех своих прожитых жизней. Я лишь узнаю их - по импульсам. Безукоризнен Порядок в архивах моих состояний и чувств. Я знала, что будет, когда я тебя отыщу. Как знала и то, когда именно это случится. И мир рассмеется и бликами будет лучиться, И ты будешь дерзок, и я тебе это прощу, И ты будешь грезить не мной и любить не меня И, вряд ли нарочно, но будешь со мной бессердечен, И что наш мирок будет хрупок и недолговечен, Как жаркое пламя волшебного летнего дня. Я знала, что это закончится серой тоской. Да, даже печаль я задолго себе предсказала. Тебя не терзала - сама же себя наказала. Исчезла. Ушла. Обрела долгожданный покой. Кассандра-провидица властвует сердцем моим. Не знаю, каких еще слез я себе напророчу. Но ты был мне подлинно д

ступор..

Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды, сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды, да, о каждом песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль – пока свет очей не пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль». Пока в ночь не выйдешь, зубами клацая, ни одной машины в такой глуши. Там уже их целая резервация, этих мальчиков без души. Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего. Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к дуракам напыщенным, этот был циничен, тот вечно пьян, только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря; из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря. Мо

(с) Полозкова

Мое сердце тоже – горит, как во тьме лучина. Любознательно и наивно, как у овцы. Не то чтоб меня снедала тоска-кручина, Но, вероятно, тоже небеспричинно Обо мне не плачут мои вдовцы. Их всех, для которых я танцевала пташкой, - Легко перечесть по пальцам одной руки; Не то чтоб теперь я стала больной и тяжкой, Скорее – обычной серой пятиэтажкой, В которой живут усталые старики. Объект; никакого сходства с Кароль Буке, Летицией Кастой или одетой махой. Ни радуги в волосах, ни серьги в пупке. И если ты вдруг и впрямь соберешься нахуй, - То мы там столкнемся в первом же кабаке.

(с) Полозкова

Изображение
Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав. За то, что ни разу не помянула, где был неправ. За то, что все люди груз, а ты антиграв. Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав. Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу, За то, что поддержишь все, что ни предложу, Что вся словно по заказу, по чертежу, И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу. К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам. К ее, стало быть, пельменям да куличам. Ворчит, ага, придирается к мелочам, Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам. Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил. Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил. Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох. Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох. А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так. Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак. Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим. А пока, говорит, еще по одной покурим И так тихонечко полежим