Щоденник

Недавно ещё я безумно боялась, что ты станешь мне безразличен до того сильно, что я пройду мимо и мне будет всё равно, что ты вот рядом, на расстоянии вытянутой руки. Боялась, что не смогу больше почувствовать тебя, твоё присутствие, твои мысли. Что однажды окажется, что ты посторонний человек, прохожий и только. И внутри не будет больше сладкой дрожи, и желание встречи испарится разом, и в толпе не буду искать твоих глаз, потому что они больше не отражение души, которая мне важнее собственной.  Мне казалось, что если ты однажды решишь уйти, я больше не сделаю ни одного шага в сторону, в которую мы шли вместе. Я вернусь назад, в тот собственноручно созданный мирок, из которого ты вытаскивал меня все эти годы. И плевать, что в твоих глазах я буду читать осуждение и безразличие. Когда-то я и это переживу. Я думала, что если ты станешь мне чужим, мир распадётся на мелкие детали, которые собрать воедино не получится даже напротяжении нескольких жизней. Что я потеряюсь в лабиринте соб

И самое страшное то, что все страхи единым разом сбываются прямо здесь, со мной. Волнами бурыми, серыми, пенистыми накатывают на меня и мне некуда скрыться. Потому что повсюду они, со всех сторон, окружают сильнее, суживая с каждым разом всё больше и больше спасительный островок в безграничном океане на котором я еле умещаюсь. В большинстве случаев, балансируя на носочках одной ноги, прямо над огромной пастью, готовой вот-вот поглотить меня целиком. И у неё это получается идеально, в одно мгновение, в чёрную свою бездну, переполненную самыми жуткими кошмарами, вечными ужасами. Глаза руками хочется закрыть, уши зажать, но не получается, потому что они распяты оказываются неожиданными людьми, которые казались иными, близкими, важными, дорогими. И правда прорывается наружу, которую я упрямо прятала от самой себя. И от этого становится ещё страшнее. И думать не хочется о том, что будет там, дальше, в будущем, которое наступает резко, в моменты, когда не подготовлен, когда слаб и защиты н