Щоденник

1. Самый лучший момент года.  Каждый день напротяжении всего года был похож на испытание на прочность, что в итоге плавно переходило в потрясающие уроки судьбы. Больше всего мне запомнился тот момент, когда я прочувствовала единение разума и сердца. Это было настолько прекрасно, будто я побывала на седьмом небе. 2. Что меня особенно вдохновляло в этом году?  Вдохновение было абсолютно во всем, на что я обращала взгляд и в чём видела душевное удовлетворение. 3. Главная новость года.  Я полюбила себя. 4. Гимн года.  Гузель Хасанова "Маленькая девочка"  5. Самые важные люди в моей жизни.  Увы, их количество заметно снизилось, но остались действительно важные и дорогие. Которые всегда со мной, которые принимают меня всю целиком и полностью, которые терпеливо ждут встречи и любят меня не смотря ни на что. 6. Что мне далось труднее всего?  Принять смерть, как неотъемлемую часть этой вселенной 7. Какого цвета был этот год?  Цвет травы после дождя, осенни

Вопрос № 1: Что я знаю точно?  Что у меня есть только я и вместе мы обязательно со всем справимся. Вопрос № 2: Три главные победы за год.  Погашенный кредит, влюбленность в саму себя и пережитый год. Вопрос № 3: Главный облом года (и чему он меня научил).  Неверно выплаченная зп - самый главный облом этого года. Я тогда пережила жутчайший страх и ощутила поддержку даже тех, от кого этого не ожидала. Вопрос № 4: Какое самое сложное решение я принял?  Очень сложно было отказать человеку, к которому ничего не чувствовала и которого страшно боялась обидеть этим своим решением. Далось оно трудно, спустя несколько бессонных ночей, но я рада, что сделала это. Вопрос № 5: Было ли в этом году что-то такое, о чем еще пару лет назад я не мог и подумать?  Да, было. Я и подумать не могла, что однажды придётся самой уходить от человека. Раньше была готова выйти замуж за первого попавшего, кто мне предложит руку и сердце. В этом году поняла как я была не права, когда вот так думала.

До Нового года осталось всего ничего. Два дня. Долгих, серых, мерзких, сырых и противных. Я не чувствую облегчения, окончания чего-то, что завтра после боя курантов должно испариться, исчезнуть. А взамен придёт волшебство исполнения всего задуманного. Смерть ходит по пятам. Я чувствую её присутствие. Чувствую её холод, сырость, вонь, которые всегда её верные спутники. И мне становится страшно от одной единственной мысли, что она беспощадна абсолютно ко всему в целой вселенной. Мне страшно понимать, что она всегда за моим левым плечом на расстоянии вытянутой руки. Чтоб однажды, когда наступит мой час - она сумела положить эту самую руку на плечо и сжать его. Ещё страшнее видеть, как она делает это ежесекундно с теми, кто окружает меня. И самое безумное из всего этого - просить у неё пощады, облегчить муки того, кто больше не в силах бороться. Я сдерживаю слёзы, которые душат мне горло уже практические целые сутки. Я пытаюсь быть сильной и не сдаваться ни единой секунды, чтоб

Ты иллюзия. Образ, выдуманный мною в тот самый момент, когда одиночество невыносимым грузом легло мне на плечи. Я уже даже не помню при каких обстоятельствах это произошло. Но это было так мне необходимо тогда, что я не задумываясь вдохнула в тебя жизнь, поселив на страницах своей книги. И даже поверила в то, что ты действительно существуешь. Вот такой реальный, настоящий, осязаемый. Я утонула в тебе, как тонут впервые влюбленные девочки. Шла за тобой не разбирая перед собой дороги. И была готова ради тебя на самые безумные поступки. Мне казалось, что это будет навсегда. Что наконец-то я буду счастлива бесконечно и узнаю то самое седьмое небо, о котором в книжках пишет каждый. Я ругалась с тобой, держала за руку, ехала в неизвестном направлении и верила каждому слову, которое казалось твоим истинным. Делилась всеми мыслями, разговаривала когда сил молчать не было и всегда находила понимание, которого так дико не хватало.  Но рано или поздно приходит раскаяние. Горькое такое, притор

Погружаюсь все ниже в самую темноту пропасти, которой конца не видно. Бесконечный полёт, и прервать его не получается никак. Потому что это часть жизни моей, мой путь, моя неотъемлемая часть, которую перепрожить нужно. Которая должна вывести меня туда, где изначально начнётся моя точка отсчёта. И страх - мой верный спутник среди окружающей меня дикости. От которой сбежать хочется, но понимаю, что меня не спасёт даже тот свет. Он везде со мной, сзади, где-то за левым плечом. Чтоб оглядываться желания не было, и тем более назад вернуться. Потому что придётся в глаза этому страху посмотреть, столкнуться с ним в неравном бою явно осознавая, что выйду из него побеждённой. В лучшем случае - убитой. И выбор передо мной бесконечный постоянно. Но я иду вперед, сквозь темноту, хаос и боль. На ощупь пробираюсь куда-то туда, где даже представить не могу что ждать меня будет. Где обрету покой. Физический ли, душевный ли. Одному Богу известно. И только в его руках моя жизнь. 

Передо мной клочок бумаги, на котором огромными буквами выведено твоё имя. Оно обжигает руки, оставляя на пальцах кровоточащие раны. Я выбрасываю его в самую пропасть, бездну земную и оно летит сквозь бесконечное количество слоёв в ту самую точку, откуда начинается отсчёт времени. Через мгновение оно бумерангом на губах отражается поцелуем ледовым, от которого сердцебиение становится реже, из последних сил выдавая удар за ударом. А по всему телу следы от кнута, ноющие, выворачивающие наизнанку все внутренности. От твоего имени не скрыться даже в бесконечности вселенной. Оно преследует, идёт по следам, по запаху крови, по вкусу страха, не отстаёт ни на шаг. Я постоянно наталкиваюсь на него среди людей, которые по тому или иному поводу появляются в моей жизни и устраивают в ней всемирный переворот не спрашивая даже моего разрешения. И в очередной раз, доставая очередной клочок бумаги, я уже наперёд знаю что там написано. Быть иначе и не может.

Давай не будем повторять ошибок прошлого. Не будем верить тем, кто многословно описывает свои чувства. Кто подвергает оценке каждую прожитую секунду и каждого встречного человека. Давай не будем оглядываться на боль и презрение, которые окружают нас. Не будем создавать иллюзию будущего, которое кажется совершенно недостижимым, катастрофически невозможным. Не будем бояться страха, к которому спиной хочется повернуться, одеялом с головой укрыться.  Не будем теряться посреди шумн ых улиц, в толпе не похожих друг на друга, еле выживших в собственной истории .   Давай не будем забывать какими мы были, чтоб такими и остаться навсегда. Не слушать то, что может нас разлучить, а лишь внутренний голос, который подскажет вовремя как отвернуться от направляющегося в спину ножа. Давай дышать глубоко и ровно, будто воздух морозный, без примеси яда. Давай вместе, каждую секунду, не разжимая руку, шаг в шаг. Нам подчинится самое неуправляемое зло, самая высокоумная машина, самое дикое человечество.

Ноябрь, статный мужчина лет сорока, в строгом костюме, чёрной рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и до блеска начищенными туфлями. Стальной стержень, ледяной характер, высшее звание. В таких влюбляются с первого взгляда. К таким тянет бесконечно из-за чувства защищённости, уверенности в завтрашнем дне. Вот только рядом быть хотя бы несколько минут получается не у каждой.  Он смотрит на меня лукаво, оценивающе, с каплей любопытства. Ему интересен размер моего терпения, границы моей выносливости, уровень моего спокойствия. Я как марионетка в его руках, которую он дергает за ниточки как и когда ему заблагорассудиться. С самого первого дня своего прибытия он нагружает меня настолько сумасшедшим количеством заданий и проблем, что я, обессиленная, еле успеваю вечером добраться до подушки и отключиться резко, без мыслей. Он погружает меня в самую пучину событий, отправляет в самую горячую точку и наблюдает со стороны как я справлюсь с очередным пиздецом в моей жизни. И я справляюсь и

Недавно ещё я безумно боялась, что ты станешь мне безразличен до того сильно, что я пройду мимо и мне будет всё равно, что ты вот рядом, на расстоянии вытянутой руки. Боялась, что не смогу больше почувствовать тебя, твоё присутствие, твои мысли. Что однажды окажется, что ты посторонний человек, прохожий и только. И внутри не будет больше сладкой дрожи, и желание встречи испарится разом, и в толпе не буду искать твоих глаз, потому что они больше не отражение души, которая мне важнее собственной.  Мне казалось, что если ты однажды решишь уйти, я больше не сделаю ни одного шага в сторону, в которую мы шли вместе. Я вернусь назад, в тот собственноручно созданный мирок, из которого ты вытаскивал меня все эти годы. И плевать, что в твоих глазах я буду читать осуждение и безразличие. Когда-то я и это переживу. Я думала, что если ты станешь мне чужим, мир распадётся на мелкие детали, которые собрать воедино не получится даже напротяжении нескольких жизней. Что я потеряюсь в лабиринте соб

И самое страшное то, что все страхи единым разом сбываются прямо здесь, со мной. Волнами бурыми, серыми, пенистыми накатывают на меня и мне некуда скрыться. Потому что повсюду они, со всех сторон, окружают сильнее, суживая с каждым разом всё больше и больше спасительный островок в безграничном океане на котором я еле умещаюсь. В большинстве случаев, балансируя на носочках одной ноги, прямо над огромной пастью, готовой вот-вот поглотить меня целиком. И у неё это получается идеально, в одно мгновение, в чёрную свою бездну, переполненную самыми жуткими кошмарами, вечными ужасами. Глаза руками хочется закрыть, уши зажать, но не получается, потому что они распяты оказываются неожиданными людьми, которые казались иными, близкими, важными, дорогими. И правда прорывается наружу, которую я упрямо прятала от самой себя. И от этого становится ещё страшнее. И думать не хочется о том, что будет там, дальше, в будущем, которое наступает резко, в моменты, когда не подготовлен, когда слаб и защиты н

Ошибки, совершённые в прошлом, возвращаются ко мне бумерангом, оставляя после себя кровоточащие ссадины, синяки по всему телу и невероятную душевную боль, от которой спрятаться невозможно. И это намного больнее получается, намного ужаснее. Ни одна пытка не сравнится с этим. Особенно когда понимаешь, что тогда, в прошлом, был уверен, что делаешь всё правильно, что чувства искренни и радость внутренняя как истинный показатель. Но нет, мозгом понимала же, что всё безумие и рано или поздно придёт расплата. И будет она горькой настолько, что внутренности будет выворачивать наизнанку. Что ломать будет до самых мелких косточек. И спрятаться захочется, скрыться, чтоб только не думать, не признаваться самой себе в совершённом. В такие моменты кажется, что весь мир сосредоточенно смотрит, а потом пренебрежительно отворачивается. И ты остаёшься один на один с мыслями и последствиями. И никому не дано понять тебя, а только осудить или, в лучшем случае, пройти мимо.  Я утрирую факты, преувеличи

Она чувствует себя двухсотлетней старухой, выжившей из ума, душевно уставшей, с тропинками-морщинами через всё лицо. Стройная женщина в прошлом, сводящая с ума всех мужчин своей красотой, она превратилась в брюзгу, с обвисшими складками по всему телу, парой десятков лишних килограмм и трясущимися руками. У неё впереди целая жизнь размером в пять дней, которые будут тянуться бесконечно долго сопровождаясь то провалами памяти, то падениями в сон. И то, и другое равнозначно схоже на бесконечный полёт но не в небеса, как в детстве, а прямо в глухую пропасть. И всё что ей остаётся, это падать и даже уснуть во сне, чтоб снова очутиться в том же полёте.  Но она просыпается ранним утром, оглядывается по сторонам, поднимает глаза к кусочку голубого неба сквозь занавески на окне и с ухмылкой говорит: "Видишь, моя снова взяла. Живая и невредимая."  У неё трое детей, 8 внуков и даже парочка близнецов правнуков. Последние души в ней не чают. Усаживаются на колени, рассматривают укры

Иногда тишина поглощает с головой. В ней тонешь как в океане, где на самом дне непроглядная темнота и холод. И сколько не кричи, ты сродне рыбе открывающей рот раз за разом. И ушные перепонки лопаются вместе с артериями от того, что голову безжалостно сдавливает клещами. И страшно становится настолько, что хочется колени к груди прижать и, крепко зажмурив глаза, чтоб аж до яркого света внутри, постараться побыстрее уснуть. Но дно оказывается совершенно не дном, а очередным миражом среди барьерных рифов и даже получается на мгновение влюбиться в ту красоту, которую можно рассмотреть на расстоянии своего носа. А дальше глубже, и темнее. И жутче от того, что ты больше не чувствуешь даже себя. Что приходиться только представлять себе сколько ещё осталось до конца, на сколько тебя хватит выдержать напор, толкающий тебя сильнее все ниже и ниже. К чему-то неизвестному и неизведанному. К тому, где кроется тайна бытия, разгаданная только избранными, у кого хватило духу опуститься на самое д

У меня к тебе неимоверное количество любви. Ты снишься снова отчётливо, снова рядом. Тяну к тебе руку и даже прикасаюсь к плечу кончиками пальцев. Мы так близко, что я различаю каждую чёрточку на твоём лице, хотя за столько лет давно уже должна была забыть. Ты говоришь что-то, рассказываешь. Но я не слушаю, не улавливаю сути, не пытаюсь даже. Я тону в твоём голосе и он уносит меня туда, где невозможно постоянно грустить и заниматься самобичеванием. Туда, где все прекрасно и много любви. Я знаю, что это не на долго, что время ограничено, что спустя час или пять минут ты уйдешь. И я снова останусь на грани счастья и безумия. А внутри будет круговорот эмоций. Ты целуешь меня в макушку, как когда-то, когда я плакала. Когда отталкивала твои объятия, когда прятала лицо в рукава, размазывала тушь по щекам. Ты просто целовал меня в волосы, нежно так, что я начинала рыдать ещё яростнее. Потому что понимала, что ты никогда не будешь моим. Потому что осознавала близость того времени, когда мне

Узнать, увидеть, признать свой "грех" – это первый спасительный шаг.  Нельзя вылечить человека, не установив прежде его болезни.  Нельзя освободиться от внутренней боли, если ты не понял ее природы.  Нельзя, наконец, сделать свою жизнь чище и светлее,  если ты брезглив и боишься испачкаться.  Боже, знаешь, я оказывается ошибалась. Так грубо и глупо, что становится невыносимо стыдно до покрасневших кончиков ушей. Ведь я считала тот дар, тот талант влюбляться в тех, кто хоть как-то мне помог, проявил ко мне внимание или хотя бы невзначай сделал меня счастливой, чем-то дурацким и совершенно не нужным и не важным. Признаю, я даже сейчас так думаю, но глыба цементная уже частично рухнула. Потому что, всё что ты даешь нам, всё чем награждаешь там на небесах, отправляя на землю, есть необходимым и неотъемлемым. А значит и мне не стоит сомневаться в твоей адекватности награждения меня этим дурацким даром. Ведь, не влюбись я в одного или в другого - не было бы этих текст

Боженька, я у тебя в огромном долгу за эти несколько дней, за эту загруженную неделю, за все пережитые события, людей важных, эмоции настоящие, за жизнь, которая давно со мной не случалась. Знаешь, я ведь никогда такого не испытывала, не переживала, чтоб вот так, до страшной усталости, до жуткой слабости, до боли сумасшедшей, но одновременно настолько приятной, что аж дико становится от осознания этого всего. От наполненности происходящим не приходится задумываться о гадостях, разрушающих все внутри, а даже получается заполнить там все огромной любовью, счастьем осязаемым таким, что чувствуешь его каждой частичкой тела. И друзья рядом, которые действительно друзья, настоящие, важные, дороже целого мира, нет, не так, им цены нету совсем. Без них моя жизнь не была бы такой потрясающей, такой интересной, замечательной. Они моя жизнь, моя вселенная. И я, Боже, не знаю даже за какие мои заслуги ты их ко мне приставил и за что их наказал, что дал им такую непутевую меня. Но уверенно готова

Боженька, то что ты собрал их всех воедино и привёл за руку в мой сон - это бесспорно поступок достойный уважения. Но когда ты их днём водил моими дорогами и наталкивал меня прямо на них - поверь, даже для тебя это как-то уж слишком. Милый мой Боже, у меня сердце в груди стучало сумасшедше, в пятки пряталось, их горла пыталось выскочить, просочиться сквозь вены. Как неприятие одних, так и неприятие исхода других как-то не вписывается в мою картину мира, поскольку между ними проходит прямая следствия, такой себе запущенный бумеранг без возможности его остановить. И я медленно с ума схожу от водоворота эмоций, от их взгляда, пытающегося проникнуть под одежду, в самую душу, прочитать какие-то выгодные для них мысли и сделать выводы совершенно противоположные от реальности.  Господи, я уже несколько лет подряд прошу тебя забрать у меня гадкий дар, ненужную способность влюбляться "не в тех". Взамен прошу элементарной мудрости разбираться в людях. Но ты упрямо тянешь меня по од

Октябрь, тот который с веснушками по всему носу, наблюдает как я зарисовываю в блокнот появившуюся из ниоткуда мысль и улыбается со словами:  - Снова обо мне пишешь. А говорила, что не умеешь.  Щёки предательски заливаются краской и я не нахожу ничего лучше кроме как улыбнуться ему в ответ. Уже безумно по нему скучаю, хотя уйдёт он только завтра, поздней ночью, прямо в звездное небо, оставив после себя второе бабье лето с невероятными +22 на градуснике и бесконечное количество времени проведенное с ним вместе, за руку, гуляя по "тем самым" местам.  Со всевозможно присущей ему нежностью целует в макушку, шепчет в волосы "прошу только, помни обо мне всегда" и уходит в другую комнату собирать чемоданы. И от того, что завтра его придётся отпустить, становится невыносимо грустно. Потому что отпускать всегда трудно. Особенно когда уходящее незаметно становится частью тебя, такой неотъемлемой, важной, что дыхание прерывается от неожиданности происходящего, от дикос

Бесконечно длинный понедельник с медленно передвигающимися стрелками на циферблате. Я умудряюсь успеть всё задуманное, решить возникающие по ходу дня вопросы, сделать несколько кругов по городу, спокойной выпить кофе на лавочке в сквере возле дома и поговорить по телефону с человеком, чей голос по ту сторону бесконечно уставший, заполненный тоннами грусти и разочарования. Я дрожу вся от самого начала разговора и его окончания. От непонятного страха, от возможности сделать больно словами, нечаянными репликами, фразами. Душа разрывается на мелкие кусочки, а сердце кровью обливается от безсилия сделать хоть что-то. Хоть как-то облегчить ту ношу обиды, которая внутри него цементная, неподъёмная.  Он радуется искренне моему голосу, рассказывает как живет сейчас, о детях, родителях и мы постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу, который не хочется затрагивать. Потому что болеть будет у обоих, и у него в разы больше. И я молчу, изо всех сил пытаясь протолкнуть тот самый комок в го

Ну вот так и сиди, из пальца тоску высасывая, чтоб оправдывать лень, апатией зарастать. И такая клокочет непримиримость классовая между тем, кто ты есть и тем, кем могла бы стать. Ну сиди так, сквозь зубы зло матерясь да всхлипывая, словно глина, что не нашла себе гончара, чтоб крутилась в башке цветная нарезка клиповая, как чудесно все было в жизни еще вчера. Приключилась опять подстава, любовь внеплановая, тектонический сдвиг по фазе – ну глупо ведь: эта жизнь по тебе катается, переламывая, а ты только и можешь дергаться и реветь. Ты не такая уж и особенная, это тоже отмазка, чтоб не пахать как все; а война внутри происходит междоусобная, потому что висишь на чертовом колесе, и повсюду такое поле лежит оранжевое, и дорог сотня тысяч, и золотая рожь, и зрелище это так тебя завораживает, что не слезешь никак, не выберешь, не допрёшь; тот кусок тебе мал и этот вот не хорош. Да, ты девочка с интеллектом да с горизонтом, с атласной лентой, с косой резьбой; и такой у тебя по

Мой Октябрь бесконечно нежный, искренний, заключает меня в свои объятия каждое утро, стоит мне только переступить порог дома. У него голубые глаза, лукавые веснушки по всему носу и улыбка, редко появляющаяся, но сводящая с ума молниеносно, проникающая в самую душу. Её потом забыть невозможно, с памяти стереть, заменить чем-то равноценным. Потому что ничего подобного больше в жизни не встречается.  Я жалуюсь ему на жуткую неуспеваемость, делюсь переживаниями, терзающими душу настолько сильно, что просыпаться по ночам становится раздражающей традицией, захватывать воздух ртом не имея возможности выдохнуть, а в тот самый момент страхи один за другим мелькают перед глазами истерически хохоча. Он кладет руку мне на плечо, с пониманием кивает головой, проникновенно так заглядывает в глаза, а потом резко меняет тему разговора в совершенно противоположную сторону. И я иду у него на поводу, как маленькая собачка, которая только и живет до сих пор, потому что "без" она просто не ум

Мой Ангел, ты всегда был, с первой секунды моей жизни и будешь ещё долго, до того самого, только тебе известного, логического завершения. Чувствую твоё присутствие каждое мгновение по правую руку, которую ты не отпускаешь, а в сложных ситуациях даже сжимаешь малость сильнее, чем обычно. Я благодарю тебя мысленно за это, улыбаюсь искренне и проблемы неожиданно, с явным недоумением, отступают, выставляя белый флаг. Мы близко подружились с тобой недавно, хотя и до этого момента я всегда знала, что ты есть. Тот самый невидимый свидетель всех моих потрясающих достижений и нелепых падений, хранитель моих тайн, испепеляющих слёз и яростных молитв. Ты следовал за мною шаг в шаг через засасывающие болота и глубокие пропасти. Слушал мой бесконечный и бессмысленный внутренний монолог. Не покидал меня даже когда я совершала самые безумнейшие поступки, в большинстве случаев становящиеся пРоступками. Выдерживал меня даже когда я сама себе была невыносима, когда сетовала на тебя и сомневалась воо

Он звонит мне впервые за последние пол года и я на несколько секунд забываю как дышать, когда вижу входящий звонок. Пулей вылетаю с кабинета, оборвав разговор на полу слове, и на ходу пытаюсь совладать с дурацкой кнопкой телефона. И, когда, наконец-то, выведя её в нужное положение, отвечаю, мир замирает. Его голос, такой теплый и родной, разливается по венам. Он извиняется за то, что долго не звонил, не отвечал на сообщения и вообще пропал, хотя обещал быть на связи. Рассказывает что у него сейчас 4 утра и уже +30 на градуснике, до моря 40 минут езды на машине и о том, что купаться там запрещено, потому что крокодилы слишком прожорливые. Он говорит, что там действительно счастлив, ему там так здорово и возвращаться не планирует, потому уже подал заявление на Green Card.  У меня вопросов к нему несколько миллионов и он выдерживает этот наплыв слов с достоинством, отвечая на всё коротко и ясно. И я шепчу ему в трубку: "Как бы мне хотелось оказаться там с Вами". Но он игнори

В последнее время мне я уже даже не могу понять что чаще у меня спрашивают: - Когда ты уже выйдешь замуж? или - Когда ты наконец-то напишешь свой бестселлер? И я не знаю, что больше меня раздражает и выводит из себя. Как и не знаю зачем вообще пишу. Потому что одновременно с тем же вопросом перечисляют как именно мне стоит писать, о чем именно, в каком тоне и с каким мотивом. Вот после такого желание отправить человека по самому дальнему адресу становится слишком явным и практически не подавляемым. Но я молчу, как и молчу о том, что Боженька наградил меня самым бессмысленным талантом - влюбляться в тех, кто никогда в жизни не полюбит меня. С этим же талантом мне вручили трофей - писать о каждой неразделённой любви, примеряя идеальнейшие образы к главному герою и делая его уникальным, умным, осознанным, романтическим. И я иду на поводу всего вот этого и не отстаю ни на шаг. И у меня получается иногда стать второй Цветаевой. Слишком болезненной внутри, слишком открытой. Этим по

Я пишу о тех, кто дарит мне потрясающие эмоции, которые обнимают искренне, говорят приятности, смешат меня и смеются со мной вместе. У каждого в глазах столько вселенской грусти, столько тяжести, боли и ужаса, что мне хочется хотя бы на несколько секунд облегчить их душевную тяжесть. У меня это вряд ли когда получается, но прощаясь со мной они улыбаются. Пускай вынужденной улыбкой, с небольшой ухмылкой на уголках губ, но забывших на мгновение о том, что так давит внутри.  Они боятся чувств, боятся эмоций, боятся проявить себя хоть как нибудь. Я отправляю им тексты в сообщениях, они читают их, присылают стыдливые смайлики и просят не публиковать это на всеобщее обозрение. И я собираю эти записи в дневнике, сохраняю важные моменты, те воспоминания, которые греют мою душу, которые обнимают меня, когда становится до невыносимого жутко, когда страх одиночества окутывает целиком до самой макушки.  Я окунаюсь в написанное и вокруг начинают таять ледовые глыбы, рушатся выстроенные стены

В. издалека видит меня и начинает улыбаться так искренне, что я еле сдерживаюсь, чтоб только не превратиться в мокрую лужу. Утыкаюсь в его раскрытые объятия, сцепляю руки в замок на его шее и шепчу на ухо: «Не отпущу, я очень, очень сильно соскучилась». У меня к нему столько нежности, столько счастья, столько невысказанных слов и недопитых кофе, обещанные в суете будней, что я уже давно сбилась со счёта. И это так не важно. Совершенно. Кроме того факта, что он просто есть где-то в неизвестной точке этой вселенной, но есть. И шутит так же остро и дерзко, ни капельки не смущаясь. И улыбается всегда, хотя внутри у самого вечные бури с ветрами вперемешку со страхом. И это не останавливает его. Ни на мгновение. И за это я тоже его люблю, нанизывая на нитку наши редкие вот такие встречи, от которых потом тепло внутри у меня настолько, что тают самые огромные ледяные глыбы.  * * * Впредь, я хочу начать коллекционировать вот такие случаи, когда читаешь их и перед тобой открывается цел

Я хочу, чтоб мы стали ими. Такими же счастливыми до безобразия, до ужаса наших общих знакомых, до чёрной зависти наших врагов. Безумно влюблёнными, до дрожи, до мурашек по коже от прикосновений. Такими же сумасшедшими, до сбоя дыхания, когда длительное отсутствие сводит с ума, заставляя творить глупости. Постоянно пьяными, но не от алкоголя, который выветривается за считанные секунды, но от любви, самой, что ни есть, настоящей.  Зависимыми друг от друга, чтоб сквозь сон, километры и города, хриплым голосом вперемешку со слезами вслушиваться в каждое произнесённое слово. Чтоб идя по улице держаться крепко за руки, громко обсуждать каждую услышанную фразу, целоваться на светофорах, хохотать, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих, не чувствующих ни на грамм того, что чувствуем друг к другу мы. Не желающих даже понять это самое чувство, боящихся сделать первый шаг, который впоследствии может оказаться решающим.  Я хочу делить с тобой каждый свой день, каждую свою эмоцию

Боже, я понимаю всю любовь твою ко мне. И то, что ты готов сиюсекундно же исполнять мои самые сумасшедшие желания, особенно, когда мне становится до ужаса плохо. Но это просто нечто сверх естественно уже. Сверх меры, нормы, цели. Оно и так ещё не отболело, а ты снова запускаешь целый мешок бабочек внутрь и заставляешь их там устроить целый армагеддон счастья. Мне хочется плакать от сумасшедшей радости, от счастья такого настоящего, рядышком стоящего. Руку просто протяни и вот оно. Я даже прикоснулась к нему, к его плечу. И в глаза заглянула. И улыбку увидела. И пропала. Боже, утонула снова в этом огромном океане, бездонном, бескрайнем.  Знаешь, Боже, ведь всё же прекрасно. Я ни разу не хочу претензий тебе выставлять. Просто, понимаешь, мне ведь страшно. До ужаса, до дрожи в коленках, до сумасшествия. Потому что то, что я вижу перед собой - это на утро может оказаться иллюзией, болезненной такой, ноющей, очередной раной.  Но вот это самое счастье, однодневное, сегодняшнее, реально

Иногда молчание громче самого истошного крика, вырывающегося изнутри. Самого болезненного рычания раненного зверя. Самого что ни есть отчаяния, тонущего среди сотен тысяч таких же отчаянных и отчаявшихся.  Молчание важнее миллиардов слов собранных в единые тома, положенных на музыку, проговоривших с высоких трибун тем, кто молчать не собирается ни разу. Оно в каждом движении, в каждом шаге, в каждом порыве ветра. Окутывающее, вселенское, важное. В нём ответы на вопросы, который не дают спать ночами, заставляют ворочаться в кровати, сбивая простыню в единый комок нервов, который складками отбивается на коже. И спасение в нём находишь всегда в самый неожиданный момент. И дыхание сбивается и сердце никак не может в такт ему стучать. И происходит перезагрузка, выныривание с самой дикой глубины океана, с самой жуткой пропасти, в которую ты бесконечно летишь и никак не можешь упасть.  В молчании правда, которую не стоит говорить, которой не хочется делиться, в которой столько заложен