Щоденник

Боженька, то что ты собрал их всех воедино и привёл за руку в мой сон - это бесспорно поступок достойный уважения. Но когда ты их днём водил моими дорогами и наталкивал меня прямо на них - поверь, даже для тебя это как-то уж слишком. Милый мой Боже, у меня сердце в груди стучало сумасшедше, в пятки пряталось, их горла пыталось выскочить, просочиться сквозь вены. Как неприятие одних, так и неприятие исхода других как-то не вписывается в мою картину мира, поскольку между ними проходит прямая следствия, такой себе запущенный бумеранг без возможности его остановить. И я медленно с ума схожу от водоворота эмоций, от их взгляда, пытающегося проникнуть под одежду, в самую душу, прочитать какие-то выгодные для них мысли и сделать выводы совершенно противоположные от реальности.  Господи, я уже несколько лет подряд прошу тебя забрать у меня гадкий дар, ненужную способность влюбляться "не в тех". Взамен прошу элементарной мудрости разбираться в людях. Но ты упрямо тянешь меня по од

Октябрь, тот который с веснушками по всему носу, наблюдает как я зарисовываю в блокнот появившуюся из ниоткуда мысль и улыбается со словами:  - Снова обо мне пишешь. А говорила, что не умеешь.  Щёки предательски заливаются краской и я не нахожу ничего лучше кроме как улыбнуться ему в ответ. Уже безумно по нему скучаю, хотя уйдёт он только завтра, поздней ночью, прямо в звездное небо, оставив после себя второе бабье лето с невероятными +22 на градуснике и бесконечное количество времени проведенное с ним вместе, за руку, гуляя по "тем самым" местам.  Со всевозможно присущей ему нежностью целует в макушку, шепчет в волосы "прошу только, помни обо мне всегда" и уходит в другую комнату собирать чемоданы. И от того, что завтра его придётся отпустить, становится невыносимо грустно. Потому что отпускать всегда трудно. Особенно когда уходящее незаметно становится частью тебя, такой неотъемлемой, важной, что дыхание прерывается от неожиданности происходящего, от дикос

Бесконечно длинный понедельник с медленно передвигающимися стрелками на циферблате. Я умудряюсь успеть всё задуманное, решить возникающие по ходу дня вопросы, сделать несколько кругов по городу, спокойной выпить кофе на лавочке в сквере возле дома и поговорить по телефону с человеком, чей голос по ту сторону бесконечно уставший, заполненный тоннами грусти и разочарования. Я дрожу вся от самого начала разговора и его окончания. От непонятного страха, от возможности сделать больно словами, нечаянными репликами, фразами. Душа разрывается на мелкие кусочки, а сердце кровью обливается от безсилия сделать хоть что-то. Хоть как-то облегчить ту ношу обиды, которая внутри него цементная, неподъёмная.  Он радуется искренне моему голосу, рассказывает как живет сейчас, о детях, родителях и мы постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу, который не хочется затрагивать. Потому что болеть будет у обоих, и у него в разы больше. И я молчу, изо всех сил пытаясь протолкнуть тот самый комок в го

Ну вот так и сиди, из пальца тоску высасывая, чтоб оправдывать лень, апатией зарастать. И такая клокочет непримиримость классовая между тем, кто ты есть и тем, кем могла бы стать. Ну сиди так, сквозь зубы зло матерясь да всхлипывая, словно глина, что не нашла себе гончара, чтоб крутилась в башке цветная нарезка клиповая, как чудесно все было в жизни еще вчера. Приключилась опять подстава, любовь внеплановая, тектонический сдвиг по фазе – ну глупо ведь: эта жизнь по тебе катается, переламывая, а ты только и можешь дергаться и реветь. Ты не такая уж и особенная, это тоже отмазка, чтоб не пахать как все; а война внутри происходит междоусобная, потому что висишь на чертовом колесе, и повсюду такое поле лежит оранжевое, и дорог сотня тысяч, и золотая рожь, и зрелище это так тебя завораживает, что не слезешь никак, не выберешь, не допрёшь; тот кусок тебе мал и этот вот не хорош. Да, ты девочка с интеллектом да с горизонтом, с атласной лентой, с косой резьбой; и такой у тебя по

Мой Октябрь бесконечно нежный, искренний, заключает меня в свои объятия каждое утро, стоит мне только переступить порог дома. У него голубые глаза, лукавые веснушки по всему носу и улыбка, редко появляющаяся, но сводящая с ума молниеносно, проникающая в самую душу. Её потом забыть невозможно, с памяти стереть, заменить чем-то равноценным. Потому что ничего подобного больше в жизни не встречается.  Я жалуюсь ему на жуткую неуспеваемость, делюсь переживаниями, терзающими душу настолько сильно, что просыпаться по ночам становится раздражающей традицией, захватывать воздух ртом не имея возможности выдохнуть, а в тот самый момент страхи один за другим мелькают перед глазами истерически хохоча. Он кладет руку мне на плечо, с пониманием кивает головой, проникновенно так заглядывает в глаза, а потом резко меняет тему разговора в совершенно противоположную сторону. И я иду у него на поводу, как маленькая собачка, которая только и живет до сих пор, потому что "без" она просто не ум

Мой Ангел, ты всегда был, с первой секунды моей жизни и будешь ещё долго, до того самого, только тебе известного, логического завершения. Чувствую твоё присутствие каждое мгновение по правую руку, которую ты не отпускаешь, а в сложных ситуациях даже сжимаешь малость сильнее, чем обычно. Я благодарю тебя мысленно за это, улыбаюсь искренне и проблемы неожиданно, с явным недоумением, отступают, выставляя белый флаг. Мы близко подружились с тобой недавно, хотя и до этого момента я всегда знала, что ты есть. Тот самый невидимый свидетель всех моих потрясающих достижений и нелепых падений, хранитель моих тайн, испепеляющих слёз и яростных молитв. Ты следовал за мною шаг в шаг через засасывающие болота и глубокие пропасти. Слушал мой бесконечный и бессмысленный внутренний монолог. Не покидал меня даже когда я совершала самые безумнейшие поступки, в большинстве случаев становящиеся пРоступками. Выдерживал меня даже когда я сама себе была невыносима, когда сетовала на тебя и сомневалась воо

Он звонит мне впервые за последние пол года и я на несколько секунд забываю как дышать, когда вижу входящий звонок. Пулей вылетаю с кабинета, оборвав разговор на полу слове, и на ходу пытаюсь совладать с дурацкой кнопкой телефона. И, когда, наконец-то, выведя её в нужное положение, отвечаю, мир замирает. Его голос, такой теплый и родной, разливается по венам. Он извиняется за то, что долго не звонил, не отвечал на сообщения и вообще пропал, хотя обещал быть на связи. Рассказывает что у него сейчас 4 утра и уже +30 на градуснике, до моря 40 минут езды на машине и о том, что купаться там запрещено, потому что крокодилы слишком прожорливые. Он говорит, что там действительно счастлив, ему там так здорово и возвращаться не планирует, потому уже подал заявление на Green Card.  У меня вопросов к нему несколько миллионов и он выдерживает этот наплыв слов с достоинством, отвечая на всё коротко и ясно. И я шепчу ему в трубку: "Как бы мне хотелось оказаться там с Вами". Но он игнори

В последнее время мне я уже даже не могу понять что чаще у меня спрашивают: - Когда ты уже выйдешь замуж? или - Когда ты наконец-то напишешь свой бестселлер? И я не знаю, что больше меня раздражает и выводит из себя. Как и не знаю зачем вообще пишу. Потому что одновременно с тем же вопросом перечисляют как именно мне стоит писать, о чем именно, в каком тоне и с каким мотивом. Вот после такого желание отправить человека по самому дальнему адресу становится слишком явным и практически не подавляемым. Но я молчу, как и молчу о том, что Боженька наградил меня самым бессмысленным талантом - влюбляться в тех, кто никогда в жизни не полюбит меня. С этим же талантом мне вручили трофей - писать о каждой неразделённой любви, примеряя идеальнейшие образы к главному герою и делая его уникальным, умным, осознанным, романтическим. И я иду на поводу всего вот этого и не отстаю ни на шаг. И у меня получается иногда стать второй Цветаевой. Слишком болезненной внутри, слишком открытой. Этим по

Я пишу о тех, кто дарит мне потрясающие эмоции, которые обнимают искренне, говорят приятности, смешат меня и смеются со мной вместе. У каждого в глазах столько вселенской грусти, столько тяжести, боли и ужаса, что мне хочется хотя бы на несколько секунд облегчить их душевную тяжесть. У меня это вряд ли когда получается, но прощаясь со мной они улыбаются. Пускай вынужденной улыбкой, с небольшой ухмылкой на уголках губ, но забывших на мгновение о том, что так давит внутри.  Они боятся чувств, боятся эмоций, боятся проявить себя хоть как нибудь. Я отправляю им тексты в сообщениях, они читают их, присылают стыдливые смайлики и просят не публиковать это на всеобщее обозрение. И я собираю эти записи в дневнике, сохраняю важные моменты, те воспоминания, которые греют мою душу, которые обнимают меня, когда становится до невыносимого жутко, когда страх одиночества окутывает целиком до самой макушки.  Я окунаюсь в написанное и вокруг начинают таять ледовые глыбы, рушатся выстроенные стены

В. издалека видит меня и начинает улыбаться так искренне, что я еле сдерживаюсь, чтоб только не превратиться в мокрую лужу. Утыкаюсь в его раскрытые объятия, сцепляю руки в замок на его шее и шепчу на ухо: «Не отпущу, я очень, очень сильно соскучилась». У меня к нему столько нежности, столько счастья, столько невысказанных слов и недопитых кофе, обещанные в суете будней, что я уже давно сбилась со счёта. И это так не важно. Совершенно. Кроме того факта, что он просто есть где-то в неизвестной точке этой вселенной, но есть. И шутит так же остро и дерзко, ни капельки не смущаясь. И улыбается всегда, хотя внутри у самого вечные бури с ветрами вперемешку со страхом. И это не останавливает его. Ни на мгновение. И за это я тоже его люблю, нанизывая на нитку наши редкие вот такие встречи, от которых потом тепло внутри у меня настолько, что тают самые огромные ледяные глыбы.  * * * Впредь, я хочу начать коллекционировать вот такие случаи, когда читаешь их и перед тобой открывается цел

Я хочу, чтоб мы стали ими. Такими же счастливыми до безобразия, до ужаса наших общих знакомых, до чёрной зависти наших врагов. Безумно влюблёнными, до дрожи, до мурашек по коже от прикосновений. Такими же сумасшедшими, до сбоя дыхания, когда длительное отсутствие сводит с ума, заставляя творить глупости. Постоянно пьяными, но не от алкоголя, который выветривается за считанные секунды, но от любви, самой, что ни есть, настоящей.  Зависимыми друг от друга, чтоб сквозь сон, километры и города, хриплым голосом вперемешку со слезами вслушиваться в каждое произнесённое слово. Чтоб идя по улице держаться крепко за руки, громко обсуждать каждую услышанную фразу, целоваться на светофорах, хохотать, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих, не чувствующих ни на грамм того, что чувствуем друг к другу мы. Не желающих даже понять это самое чувство, боящихся сделать первый шаг, который впоследствии может оказаться решающим.  Я хочу делить с тобой каждый свой день, каждую свою эмоцию

Боже, я понимаю всю любовь твою ко мне. И то, что ты готов сиюсекундно же исполнять мои самые сумасшедшие желания, особенно, когда мне становится до ужаса плохо. Но это просто нечто сверх естественно уже. Сверх меры, нормы, цели. Оно и так ещё не отболело, а ты снова запускаешь целый мешок бабочек внутрь и заставляешь их там устроить целый армагеддон счастья. Мне хочется плакать от сумасшедшей радости, от счастья такого настоящего, рядышком стоящего. Руку просто протяни и вот оно. Я даже прикоснулась к нему, к его плечу. И в глаза заглянула. И улыбку увидела. И пропала. Боже, утонула снова в этом огромном океане, бездонном, бескрайнем.  Знаешь, Боже, ведь всё же прекрасно. Я ни разу не хочу претензий тебе выставлять. Просто, понимаешь, мне ведь страшно. До ужаса, до дрожи в коленках, до сумасшествия. Потому что то, что я вижу перед собой - это на утро может оказаться иллюзией, болезненной такой, ноющей, очередной раной.  Но вот это самое счастье, однодневное, сегодняшнее, реально

Иногда молчание громче самого истошного крика, вырывающегося изнутри. Самого болезненного рычания раненного зверя. Самого что ни есть отчаяния, тонущего среди сотен тысяч таких же отчаянных и отчаявшихся.  Молчание важнее миллиардов слов собранных в единые тома, положенных на музыку, проговоривших с высоких трибун тем, кто молчать не собирается ни разу. Оно в каждом движении, в каждом шаге, в каждом порыве ветра. Окутывающее, вселенское, важное. В нём ответы на вопросы, который не дают спать ночами, заставляют ворочаться в кровати, сбивая простыню в единый комок нервов, который складками отбивается на коже. И спасение в нём находишь всегда в самый неожиданный момент. И дыхание сбивается и сердце никак не может в такт ему стучать. И происходит перезагрузка, выныривание с самой дикой глубины океана, с самой жуткой пропасти, в которую ты бесконечно летишь и никак не можешь упасть.  В молчании правда, которую не стоит говорить, которой не хочется делиться, в которой столько заложен

я всегда думала, что если ты уйдешь - жизнь остановится.  но она продолжает идти и меня волочить за шиворот.   вру.  я никогда не думала, что ты уйдешь. Я шла к нему, целеустремлённо, уверенно, несмотря на полночь и неизвестность его места проживания. Я была уверенна, что он встретит меня, выйдет ко мне, примет меня. Но не дошла. Посреди дороги я сменила маршрут. Пошла в другую сторону. Неосознанно. Только ощущение, что там мне нужнее находиться. Важнее. Там оказался родной дом и детский смех. Много мальчишек разных возрастов обступили со всех сторон и с малым недоверием рассматривали меня, знакомились со мной, тянули ко мне свои ручки. А потом появился ты. И крепко обнял меня со словами: "Ты сделала правильный выбор. Я тоже шёл сюда с ощущением чего-то важного. Я знал, что встречу здесь тебя. Я был уверен. И это так потрясающе". И я снова утонула в твоих объятиях. Вот только не было ощущения того, что это сон был, что ты снова исчезнешь, что это блеф моего п

Обнимая меня в моменты, когда казалось, что мир рушится и выхода из сложившейся ситуации нету, он тихо шептал мне на ухо: "Ты справишься с этим, моя маленькая Осень, обязательно справишься". После этих слов у меня перехватывало дыхание, высыхали слёзы и где-то далеко в конце жуткого туннеля виделась маленькая точка света. Он знал, что может вернуть меня к жизни, и так же прекрасно понимал, что может меня убить. Последнее он так ни разу и не применил, хотя поводов было предостаточно. Наше знакомство случилось поздней осенью, хотя деревья всё ещё пылали огненно-желтыми красками. Он сел возле меня на лавочке в парке, протянул стаканчик с кофе и сказал:  - В этом году осень прекрасна как и вы. Меня Сергей зовут, а Вас? Я пожала его руку и ответила смеясь: - А я и есть та самая Осень. Я нашла в нём то, что хотела видеть в своем мужчине - защиту и уверенность. Он заменил мне целый мир, стал Ангелом Хранителем, духовным наставником, лучшим другом, братом, отцом и просто

Она невидимая, иллюзорная, выдуманная героиня неисчислимых рассказов, примерившая на себя бесконечное количество образов и ролей. Её не замечаешь, не задумываешься о ней, не ищешь специально встречи, не чувствуешь того, что она всегда рядом, всегда за спиной, за левым плечом, в каждом сделанном шаге, в каждом вдохе и выдохе, заполняет целиком изнутри. Ей не придаешь особенного, достойного внимания именно до того самого момента, пока не сталкиваешься с нею. Как всегда неожиданно, не подготовлено, уязвимо до самого костного мозга.  В ней бесконечный холод Ледовитого океана, плещущегося у неё в глазах. В её походке ветер вперемешку с дождем, а в волосах снежная зима. О ней либо хорошо, либо никак. В её присутствии становишься беззащитным, слабым, хрупким, ломающимся. Надменная, безжалостная, не поддающаяся уговорам, она отбирает всегда самое необходимое, самое важное, самое то, ради кого живешь, кого любишь, кто есть той самой жизнью. Оставляя только память и бесконечное множество вос